Брайан Сетцер начал свою музыкальную карьеру ещё подростком, основав в начале 80-х группу Stray Cats, которая играла, казалось бы, давно уже умерший рокабилли. (Рокабилли — разновидность рок-н-ролла, ориентированная на белую публику. Рокабилли зародился в США в середине 1950-х гг., когда Элвис Пресли начал играть рок-н-ролл с ярко выраженными элементами кантри и блюза, — прим. пер.). Сегодня же ему часто задают вопрос: «Как Вы добились такого успеха?».

Брайан играл ведущие партии на своём Gretsch в джазовом оркестре big band (Big band — тип джазового инструментального ансамбля, количество музыкантов в котором обычно колеблется от десяти до семнадцати человек. Сложился в конце 1920-х годов, состоит из трех оркестровых групп: саксофоны — кларнеты (Reels), медные духовые инструменты (Brass), ритм-секция (Rhythm section) — фортепиано, контрабас, гитара, ударные музыкальные инструменты — прим. пер.), и это вызвало сенсацию в стиле свинг как разновидности джазовой музыки. В репертуаре сочеталось исполнение собственных композиций, каверов Луи Примы (Louis Prima), а также музыки композиторского дуэта Джерри Лейбера (Leiber) и Майка Столлера (Stoller). Сетцер мог остановиться на достигнутом успехе и продолжить свою карьеру в этом ключе, однако его жажда к творчеству не была удовлетворена. Именно поэтому следующим его шагом стало совершенно новое исполнение в стиле свинг музыки композиторов прошлого — Баха, Моцарта, Бетховена.
Вас знают как парня, который вернул в общественное сознание не только стиль рокабилли, но и big band swing. Вы думаете, что Вы можете сделать то же самое с классической музыкой?
[Улыбается] Спасибо за комплимент, но на самом деле я просто играю вещи, которые мне нравятся. Например, когда я играл «The Blue Danube» в классической аранжировке, я подумал: «Интересно, смогу ли я сделать это свингом?». Мне понравилось, как звучали классические мелодии, переложенные на джазовые аккорды, поэтому я продолжил играть в таком ключе. Тогда же я подумал: «В этом что-то есть, я должен записать это!».
Что стало следующим шагом?
Я взял пачку классических CD дисков и выбрал самые популярные мелодии. Многие из этих композиций оказались довольно продолжительны по времени — они могли длиться полчаса или дольше, и я не был уверен, что люди смогут дослушать до конца подобные произведения. Именно поэтому я решил играть только самые известные фрагменты [улыбается]. Я отбирал все части композиций с хорошими музыкальными приёмами, сидя с магнитофоном, листом бумаги и карандашом. Найдя нужный фрагмент, я жал паузу и записывал услышанное с помощью аккордов и отдельных нот так, как мне нравилось. Чтобы переделать классические произведения в свинг, необходимо сохранить мелодию, но изменить ритм и аккорды.
То есть оркестр исполняет Ваши аранжировки?
Некоторые аранжировки были написаны мной и Марком Джонсом (Mark Jones), например, «Some River in Europe», которая является нашей интерпретацией «The Blue Danube», «For Lisa» — наша интерпретация Бетховена, а также «Honey Man». Этот материал очень сложен, если бы я и Марк стали заниматься этим по отдельности, то мы до сих пор бы ещё не закончили эту работу.
Фрэнк Комсток (Frank Comstock) — единственный человек, о котором я с уверенностью могу сказать, что он понимает моё творчество. Он написал гениальную аранжировку для композиции «Nutcracker Suite», вошедшую в состав альбома «Boogie Woogie Christmas». Ему 84, он очень своенравный, старый, забавный парень. Когда я предложил ему написать аранжировки для классических композиций, он сказал, что не занимался подобными вещами с 60-х. Последняя вещь, написанная им — «Rocky and Bullwinkle» [напевает], слушая её сразу видно его нестандартное творческое мышление. Именно он написал прекрасную аранжировку для Симфонии № 5 Бетховена, которая у нас называется «Take the 5th».
За 4 дня Фрэнк закончил работу над 7 или 8 вещами и считал, что занимался этим слишком долго. Он сказал: «В былые времена я бы сделал это за пару часов». Мы с Марком улыбались, ведь нам бы потребовалось около 3-х недель, чтобы сделать хотя бы одну.
Материал, написанный Фрэнком, очень сложен и красив, а его творчество — утраченное искусство.
Вместе ли Вы записываетесь с оркестром?
Нет. Я обычно нахожусь в другой комнате, когда мы настраиваемся и делаем с оркестром живые записи. Но мне намного проще вносить свой вклад уже позже, когда оркестровые части композиций записаны. Например, для вещи «Wolfgang’s Big Night Out» сначала без меня писались ударные и духовые инструменты на Capitol Studios. Для джазового оркестра big band это лучшая студия, на ней записывался Nat King Cole. Парни отыгрывают композиции по 4-5 раз, а затем приезжают ко мне в Minneapolis, где я живу с уже готовым материалом.
Как Вы записываете гитару?
В большинстве случаев я играю ритм на моей старенькой D’Angelico, особенно хорошо её использовать в быстрой музыке. Если же необходимо сыграть что-то поспокойнее, то я беру электрическую гитару, поскольку это даёт возможность играть слепом, а также на ней лучше исполнять среднебыстрый ритм с акцентом на первой и третьей четверти, особенно это актуально для джаза. Я использую в работе два усилителя, каждый из которых обладает уникальными звуковыми характеристиками — старенький 1×15 Supro и Fender Bassman. Мой звукорежиссёр Джон Холбрук (John Holbrook) записывает мои усилители с помощью 2-х различных микрофонов — ленточного Royer и конденсаторного Neumann.
Расскажите на конкретных примерах, какие инструменты Вы использовали в работе.
В композиции «Take the 5th» использовалась гитара Gretsch серии «Signature» со струнами D’Addario (10-ка) и усилитель Supro. Обычно для более мягкого звука мы используем Supro, а для более резкого и тяжелого — Bassman. На альбоме «Wolfgang’s Big Night Out» использовалась гитара Gretsch 6120 со струнами диаметра .012 D’Angelico, например, в композиции «Swingin’ Willie»-нашей версии «The William Tell Overture». Если необходимо добиться красивого плотного звука, я использую акустическую гитару со струнами диаметра 0.013 D’Addario Phosphor Bronze.
Почему струнам придаётся такое большое значение?
Используя различные струны, можно изменять звук с одними и теми же настройками усилителя. Я использую электрогитары с наборами струн — .010, .011, и .012, а также D’Angelico с диаметром .013, если я хочу добиться низкого глухого звука. Разные струны для электрогитары дают немного отличный звук, и хотя многие, вероятно, скажут, что струны 0.012 дают более плотный звук, я предпочитаю 0.010 и считаю, что струны диаметра 0.012 не лучше, а просто звучат немного по-иному.
Трудно ли было играть «Полёт шмеля», звучащий в «Honey Man»?
Нет. В начале композиции я использовал каподастр на 1 ладу гитары, поэтому я мог переходить с аккорда F# к F, не зажимая барре на первом ладу. После этого я просто снял его и доиграл остальную часть песни.
Как Вы добиваетесь того, что в Ваших композициях почти каждую минуту изменяется звучание?
Это достигается не за счет настроек усилителя, они неизменны, а за счет того, что я могу по-разному извлекать ноты — медиатором, либо пальцами.
В композиции «1812 Overdrive» Вы играете партии вместе с саксофоном, звучит это великолепно. Специально ли настраивался звук для того, чтобы он сочетался с духовым инструментом?
Мне действительно очень нравится звучание там. Но нет. Я не думал об этом. Я просто пытался получить звук, который мне нравится. Когда я писал аккорды, то я думал только о том, чтобы звук был чистым, хотел, чтобы было слышно каждую ноту в аккорде. Немного «мяса» было добавлено только в соло, где не играется одновременно несколько нот.
Вы когда-нибудь использовали эффект wah на записи?
Да, когда-то давно, когда играл с группой Stray Cats. Многие педальные эффекты звучат забавно лишь в течении минуты. Однако есть и такие, которые я постоянно использую уже много лет — это tape echo, reverb и tremolo. Педали пользуются огромной популярности среди многих музыкантов, однако я использую их лишь изредка. Например, в композиции «Take a Break Guys» использованы эффекты overdrive и wah, и звучат они там великолепно.
Как Вы собираетесь играть все это вживую?
Это будет трудно, но забавно, я собираюсь исполнить эту программу в моем Рождественском туре. Я не могу запомнить, как играть такое большое количество материала, поэтому буду использовать пюпитр для нот на концертах.
Классические композиторы были известны не только современникам, их мелодии слушают и знают и сегодня, спустя 300 лет. Я сделал нечто новое с классической музыкой. Когда я пытаюсь описать на словах то, что я играю людям, они не понимают. Но как только они слышат [поет введение к 5-ой Симфонии Бетховена] «Bom bom bom baaah», то улыбаются и говорили: «А-а-а, я это знаю!».
ОРИГИНАЛ — www.guitarplayer.com, Matt Blackett, октябрь 2007
ПЕРЕВОД — Yana